ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

собирательное понятие, охватывающее всю внегосударственную сферу бытия граждан и их объединений, т. е. всю сферу личной и семейной (частной) жизни каждого человека, не подверженную регламентации и контролю власть имущих, государства.
И само гражданское общество, и представления о нем исторически изменялись, развивались. Весьма широко это понятие использовалось и углублялось в трудах Макиавелли, Гоббса, Локка, Монтескье, Руссо, Токвиля, Гегеля и Маркса.
Становление и поступательное развитие гражданского общества отчетливо обнаруживает себя уже в условиях заката феодализма, когда при сохранении абсолютных монархий происходит крушение всей системы личных зависимостей от власть имущих сеньоров и сюзеренов, происходит процесс превращения всех жителей в равноправных граждан, подчиняющихся единым законам, охраняемых государством.
Еще на рубеже XV-XVI вв. Макиавелли отмечает наличие сферы жизнедеятельности человека, отличной от его подданнических политических функций. Иначе говоря, разграничивает сферы гражданского общества и государства. В своих "Рассуждениях" Макиавелли пишет о самом наихудшем гнете, который налагается государством, о стремлении государства обессилить и подорвать всякую деятельность общества, чтобы возвыситься самому. В то время как политическая деятельность и политическая власть - синонимы безнравственности, гражданское общество выступает как сфера общественной жизни, глубоко аполитичная и несущая нравственное содержание (это - труд, удовлетворение первичных потребностей, любовь, семья, любимое занятие).
Писавший чуть позже английский философ Гоббс уже широко использовал понятие "гражданское общество", противопоставляя его своему государству - Левиафану: "... вне государства владычество страстей, война, страх, бедность, мерзость, одиночество, варварство, дикость, невежество; в государстве - владычество разума, мир, безопасность, богатство, благопристойность, общество, изысканность, знание и благосклонность".
Вместе с ростом производительных сил Нового времени и подрывом позиций деспотического государства усиливаются и позиции приверженцев гражданского общества. В противоположность Гоббсу, противопоставлявшему государству гражданское общество как нечто недостойное, другой английский философ Локк откровенно провозглашает примат гражданского общества перед государством. Он исходит из того, что основой гражданского общества является собственность - частная собственность, которая для него священна и неприкосновенна. Политическая власть не самовольный Левиафан, нет, она должна и имеет право издавать законы для регулирования и сохранения собственности. Глазной целью объединения людей в государство является сохранение их собственности. Другими словами, собственность как важнейший элемент гражданского общества является условием появления государства, а не наоборот. Нет частной собственности, не нужна и власть.
Естественно, что своего расцвета гражданское общество, основанное на частной собственности, достигает после победы нидерландской, английской, aмeриканской и французской революций в качестве гражданского буржуазного общества. Ведь именно здесь оно выступает как основанная на частной собственности, свободном индивиде и его неотчуждаемых правах совокупность внегосударственных индивидуальных и групповых (частных) интересов и частных сфер жизни, противостоящих государственным сферам и независимых от них. Марксизм ошибочно отождествил гражданское общество с буржуазным обществом и отрицал его при социализме.
Однако, жизнь доказала как полную несостоятельность такого отождествления, там и опасность его: вместе с ростом производительных сил человека и превращением разума в главный источник общественного богатства, а науки в непосредственную производительную силу на рубеже XIX-XX вв. принципиально изменилось взаимодействие объективных законов и сознательных действий людей. Принципиально новая - решающая - роль сознательных действий людей вывела на передний план управление и управляющих, средства массовой информации, способы воздействия на сознание. При определенных обстоятельствах они оказались в состоянии повернуть вспять динамику взаимодействия гражданского общества и государства. Наступила качественно новая полоса эволюции: в результате сознательных - прямых и опосредствованных, воздействий правителей началось все более настойчивое и все усиливающееся вторжение власть имущих и их государственных средств (с помощью различных диктаторских, автократических и тоталитарных режимов) в ранее независимые от государства сферы гражданского общества, в самые сокровенные сферы человеческого бытия с целью их постепенного подчинения власть имущим.
В такой обстановке гражданское общество оказалось грубо стиснутым новыми воздействиями. Все более сужается охватываемая им сфера личной и семейной (частной) жизни. Это требует переосмыслить соотношения стихийного и сознательного, объективных законов и сознательной деятельности людей, гражданского общества и государства.
Начиная с 70-х годов нашего столетия ни один термин не пользовался большей популярностью, чем "гражданское общество". Перекочевывая из научных публикаций к газетным страницам, он и теперь остается предметом нескончаемых дискуссий. Со времени его первого употребления в XVI в. в комментариях к "Политике" Аристотеля, этот термин постоянно присутствует во французском языке. Некоторые прибегают к нему для осуждения разрыва между "гражданским обществом" и "политическим обществом" (т.е. миром профессионалов и политики), другие противопоставляют в более широком смысле "гражданское общество" государству (в соответствии с берущей начало от Маркса традицией), а теоретики правового государства, следуя гегелевской традиции, видят в государстве условие для создания "гражданского общества". Таким образом, "гражданское общество" - это дающий повод кривотолкам штамп, который, однако, не мешает развитию мысли и политической аргументации вплоть до концентрации надежд на политические и личные свободы. Оппозиционеры в странах Востока стремятся анализировать специфические черты их общества и вторят Клоду Лефору, определившему тоталитаризм как поглощение "гражданского общества" государством. Этот термин может, правда, ввести людей в заблуждение, когда он звучит из уст кардинала парижского монсеньора Люстиже, который утверждает, что "христианство остается одной из основных движущих сил нашего гражданского общества..."
Этот термин получил во Франции особенно широкое распространение в период президентских и парламентских выборов 1988 г. в связи с попытками политического сдвига к "центру". Тогда президент Миттеран позаимствовал его у Мишеля Рокара, часто представляемого поборником "гражданского общества" и автономии социального, человеком, стремящимся к некоторому отступлению государства, что вызывает негодование тех, кто опасается подрыва главенствующей роли государства и политических партий в Республике.
Однако его широкое использование не может заслонить от нас тот факт, что его смысловая многовариантность есть концентрированное наследие всех крупных фигур западной политической традиции: понятие "гражданское общество" столь же древнее, что и политическая наука, и со времени его первого употребления Аристотелем оно вобрало в себя различные отличающие его от других понятий ценности.
Хотя в наши дни противопоставление "политическое общество" - "гражданское общество" звучит из уст комментаторов и политических деятелей весьма тривиально, тем не менее речь идет о синонимичных в этимологическом плане терминах. "Гражданское общество" есть наивысшая форма общности, оно включает в качестве составных частей "ассоциации" (семья, корпорация), которые не могут сравниться с ним по своему значению, поскольку общность представляет собой сообщество, основанное на принципе справедливости: в нем человек может найти для себя наивысшее благо. Разве по своей природе он не есть политическое, гражданское или общественное существо? Если же "гражданское общество" - это государство, то тогда становится понятно, почему до XIX в. его синонимами были Нация (у Боссюэ) или Государство (у Руссо).
Сформулированное Блаженным Августином противопоставление двух видов человеческой общности - "града божьего" и "града земного" - имеет определяющее значение, т.к. оно построено на осмыслении средневековой мысли и протестантской реформы. Это принципиальное противопоставление не закладывает тем не менее основу для пространственного различия между Небом и Землей, это разделение онтологическое и мистическое. В "граде земном", возникшем в результате первородного греха, бредут "граждане" "града божьего", на которых снизошла селективная милость Бога любви. Итак, Вавилон противопоставляется Иерусалиму. "Гражданское общество" - это "град дьявола", проституированный Вавилон, который исчезнет с апокалипсическим пришествием божьего Иерусалима.
Блаженный Августин не призывал к восстанию против политической власти, он проповедовал подчинение, в том числе гонителю, Нерону. Это приятие порядка, даже несправедливого, в "граде земном" во имя божественной благодати будет впоследствии активно теоретизироваться протестантскими реформаторами, которые обоснуют, таким образом, существование светского государства, где человек на законном основании добивается реализации своих насущных интересов и где политическая власть законна. Вот почему Лютер столкнулся с общественными и духовными движениями, радикализировавшими его разоблачения современного католического Вавилона, а именно, папского Рима. На тех же, кто стремился привязать "град божий" к "гражданскому обществу" (иконоборцы вo главе с Карлштадтом, анабаптисты во главе с Томасом Мюнцером), навешивали ярлык "фанатиков". Отчаявшиеся добиться установления справедливости в "гражданском oбществе" на Земле, движимые надеждой на установление "цapcтва божьего", они хотели даже посредством насилия в ходе крестьянской войны добиться установления земного "царства божьего", что предполагало уничтожение частной собственности.
Однако в результате религиозных гражданских войн это понятие приобретает новое значение в противовес "естественному состоянию". И хотя переход от одного к другому равносилен разрыву и основывается на договоре (Гоббс) или происходит в модусе протяженности (Спиноза), сила людей от этого возрастает, и они видят, что гарантия их жизни и безопасности в суверене, который прекращает состояние "войны всех против всех". Но если Гоббс видит отрицательное в природе, где человек человеку волк, а позитивное в "гражданском обществе", где люди в обмен на свою абсолютную свободу получают безопасность, то Руссо рассматривает переход от "естественного состояния" к государству и от дикого состояния к цивилизованному как падение.
В то же время в XVII! в. "гражданское общество" рассматривалось как один из этапов развития человечества от варварства к цивилизованному состоянию посредством труда; истоки современного "гражданского общества" следует искать в политической экономии. Taк, Гегель, впервые отметивший различие и тесную взаимосвязь между государством и "гражданским обществом", рассматривал последнее как место, где человек своим трудом извлекает для себя пользу, но такую возможность ему открывает государство.
Совершенно иной подход мы видим у Маркса: то, от чего Гегель отказывается на уровне отдельных людей (война за интересы), Маркс усматривает в "корпорациях". Короче говоря, он считает неэффективным гегелевское государственноюридическое решение противоречий "гражданского общества". Но он далек от того, чтобы отвергать само понятие, и широко использует его, стремится объяснить его исключительно средствами политэкономии, возводя его в то же время во всеобщий принцип исторического развития. По Марксу, речь идет о процессе, в котором поначалу еще мало отличавшееся "гражданское общество" и государство постепенно расслаиваются. В период наивысшего расцвета частной собственности и крупной промышленности, иными словами, в период триумфа капитализма, наблюдается полный разрыв между политикой и экономикой, государством и "гражданским обществом": государство полностью подчинено интересам имущих классов и используется ими в качестве орудия классовой борьбы против пролетариата. Однако во Франции при Наполеоне III сформировалось чудовищное государство: бонапартизм, стремясь к укреплению своих позиций, расширил бюрократическую касту, которая высасывала все соки из "гражданского общества". Из этого следует, что Парижская коммуна, явившаяся первой попыткой установления диктатуры пролетариата, была восстанием "гражданского общества" против паразитирующего государства. Таким образом, анархизм Маркса, его теория государства основаны на более высокой оценке "гражданского общества", и именно от его имени утверждается диктатура пролетариата.
Маркс часто воспевает буржуазию как преимущественно цивилизаторский класс. Двусмысленность понятия "гражданское общество" на немецком языке состоит в том, что его можно переводить и как "буржуазное общество", усиливая эту черту. "Гражданское общество" является составной частью истории, в которой "буржуазное общество" - последний цивилизаторский момент, ибо "гражданское общество" складывается полностью лишь с созданием современного буржуазного общества. Не удивительно, что в отсутствие сильно развитой буржуазии в РОССИИ Ленин, не употреблявший само понятие "гражданское общество", видел в революционной партии и революции средство осуществления исторических цивилизаторских задач, которые из-за "азиатчины" и деспотизма не могли реализовать ни буржуазия, ни "гражданское общество". В отсутствие твердого по характеру и дифференцированного от самодержавного государства "гражданского общества", олицетворяющая собой государство партия будет выполнять роль демиурга, устраняющего варварство варварскими методами Если борьбу за власть называть маневренной, затем с "самодетермидоризацией" нэп - осадной войной, которая могла бы привести к развитию "гражданского общества" (а также нэпмановской необуржуазии), позволительно считать, что стратегия Ленина стала в некотором роде антимоделью для Грамши. Популярность работ Грамши в 70-х годах отчасти объясняет моду на "гражданское общество" - ключевое понятие в его лексиконе...