СОВЕТСКИЙ НАРОД

многие народы, зачастую совершенно несхожие, но искусственно зачисленные пропагандой в некую человеческую общность, обладающую будто бы едиными интересами и устремлениями. Исторически становление и формирование С. н. связывается с октябрьским переворотом, социально — с утверждением новых коммунистических отношений. Его географические рамки пока очерчиваются границами Советского Союза — последней из существующих империй и, кажется, единственной в истории, где народы и народности исчезают, проваливаются как в пропасть, утрачивая культуру, обычаи, нравы, государственность, и где унификация идей призвана заглушить национальное своеобразие. Советская идеология оперирует понятием С. н. как некой абстракцией, воплощением вселенского коммунистического духа. Краткие и не слишком вразумительные комментарии поясняют, что речь идет о «сближении» социалистических наций на основе интернационализации их политической и хозяйственной жизни
Истоки С. н. восходят к двум лозунгам: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и «Униженные народы всех государств, объединяйтесь!». Сразу же после октябрьского переворота выяснилось, что эти лозунги несовместимы. Ленин сказал об этом предельно четко: «Никакого закрепления национализма пролетариат поддержать не может — напротив, он поддерживает все, помогающее стиранию национальных различий, падению национальных перегородок» (Ленин. Собр. соч., т. 24, с. 133). «Закрепления» национального самосознания в советской России, действительно, не произошло, и это стало очевидным уже в 1920 г. Не произошло, впрочем, и стирания национальных перегородок, хотя это обнаружилось значительно позже.
Чтобы закрепить победу, сделать революцию необратимой, большевики попытались вывести коммунистический строй за пределы своего государства. Однако мировой пролетариат за ними не пошел. После нескольких неудавшихся попыток экспортировать революцию в Европу большевики решили — у них просто не оставалось иного выбора — обратить ее вглубь собственной страны, использовать для спасения шатающегося режима динамизм угнетенных народов. И здесь коммунисты оказались перед непреодолимой антиномией двух концепций: интернациональной (солидарность пролетариата, не знающая границ) и национальной (признание самобытности народов). Эта борьба на многие годы определила (и все еще продолжает определять) феномен С. н.
Стремление расширить государство и придать ему монолитность требовало объединения в одно целое распадавшихся национальных осколков бывшей России. Но чтобы побудить их к объединению, надо было предоставить им (или, как минимум, обещать) какую-то долю самостоятельности. В качестве места проведения эксперимента — практического осуществления «союза нового типа» — была выбрана Российская Федерация, которой предстояло стать прообразом социалистических государств будущего. Здесь последовательно (а нередко — и параллельно) шли два процесса. С одной стороны, «интернационализация» — уничтожение самобытных обычаев и традиций, а заодно и их носителей — старой интеллигенции. С другой — «национализация» : велась ускоренная подготовка местных кадров, поспешно создавались местные языки и письменность (даже если заранее было известно, что говорить и писать на них будет всего несколько тысяч человек), изобретались культуры, народы объединялись (и делились) в искусственные формирования. Но даже эта, во многом призрачная независимость очень скоро пришла в противоречие с основными устоями власти. Те немногие права, которые республики получили в 20-е годы, к середине 30-х годов были полностью ликвидированы. Сформировалась новая колониальная империя — СССР, сцементированная категорическим императивом насильственного единства, именуемого «союзом». Средством решения национального вопроса было выбрано исчезновение наций через возникновение, оформление и становление новой исторической общности — С. н.
Практические шаги в этом направлении были сделаны раньше: подлинно национальная культура подавлялась, вместо нее в принудительном порядке внедрялись русская культура, русский язык и традиции. Русификация распространилась и на социальную жизнь. Русские были провозглашены главным народом, а нации разделены на самые достойные (русские), достойные (славянские народы), не вполне достойные (прибалтийские народы) и недостойные (преимущественно мусульманские, шесть из которых были обвинены в предательстве и репрессированы). Советское государство постепенно приобрело очертания старого Московского царства - антинародного по существу и общенародного по размаху насилия. Революционная Россия формировала С. н. по привычной схеме москвоцентризма («начинается Земля, как известно, от Кремля») — приоритете и абсолютизации России. На практике это выразилось в приоритете страданий и жертв среди русского народа. «Семья наций», представляемая как С. н., приобретала все более русские очертания, а национальная культура сводилась к национальной оболочке, в которую рекомендовалось упаковывать социалистическое содержание. Впрочем, уже к 60-м годам социалистическое содержание стало формой, данью традиции, а национальная форма наполнилась содержанием: социалистический балласт вытесняется, а национальная природа усиливается. Как уже неоднократно бывало в истории, национальное возрождение перерастает в ренессанс, смывая иллюзию существования некоего С.н.
С. н. оказался расколотым. Из него стали вываливаться социальные пласты и целые нации: народ без родины (евреи), народ-мятежник (и тоже без отечества — крымские татары), братья-враги (украинцы, мусульманские народы, прибалты). Всем предлагалось либо ассимилироваться и исчезнуть, либо просто перестать существовать — так понимается в Советском Союзе «единство» и «общность» народов.
ПРИМЕРЫ: «Советский народ - народ исключительного мужества, трудолюбия, выносливости, душевной щедрости...». («Агитатор», 1982, № 23, с. 14.) «Ветераны революции, герои труда нашего Калининского района широко участвуют в пропаганде славного пути советского народа». («Агитатор», 1983, № 19, с. 48.) «Внешняя политика СССР выражает жизненные интересы советского народа, интересы всех, кому дороги идеалы мира». («Правда», 10 декабря 1983, с. 1.)