ВИРТУАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА

Термин, появившийся в период выборов 1993 года. Обозначает политику, построенную на искусном управлении информационными потоками, манипулировании общественным мнением. Она опирается на «дворцовые интриги», реляции и не имеет практических созидательных результатов.
Действительно, российская политика вступила в стадию девиртуализации. Отшумели бури политических битв эпохи позднего Ельцина, и стало ясно, что такие «громокипящие» акции прошлой Государственной Думы, как денонсация Беловежских соглашений, осуждение агрессивной политики НАТО в Югославии, попытки учреждения каких-то маловразумительных наблюдательных советов на телевидении и (воистину, венец трудов превыше всех наград!) — заведомо обреченное голосование по импичменту, — все это было проявлением виртуальной политики. Ибо с самого начала авторам подобных затей было очевидно, что ни к какому реальному изменению ситуации внутри самой России, равно как и положения России в мире, вся эта «суета вокруг кота» не приведет и привести не может.
(«Независимая газета» (Москва). 10.08.2000).
Вертевшие госаппаратом при позднем Ельцине Юмашев и Дьяченко считались мастерами виртуальной политики — ходов, не имеющих практического влияния на реальную жизнь большинства граждан, и внутридворцовых разводок.
(«Московский комсомолец» (Москва). 26.12.2000).
Мы очень хорошо помним, что государство оставалось тем же, задача его модернизации всерьез даже не ставилась. Это и была безлюдная виртуальная политика. У Путина задача — изменить неэффективный государственный аппарат, принудить к взаимодействию с гражданами, то есть — сделать работающим, заставив власти сесть прямо в городской кипяток.
(«Эксперт» (Москва). 22.04.2002).