Отношения России и Узбекистана в 2004-2005 гг. переживают ренессанс. На протяжении десятилетия после распада СССР эта страна искала свой путь, вначале обратившись к опыту Турции — светской и экономически развитой региональной державы, а затем став партнером США в борьбе с исламским фундаментализмом и экстремизмом. Будучи одним из лидеров в Центральной Азии и соперничая за это право с Казахстаном, Ташкент попробовал укрепить свои позиции, разместив на территории страны базы США и оказав Вашингтону максимальное содействие в проведении операции в Афганистане. Все это привело к некоторому охлаждению отношений с Россией, которая не смогла до конца смириться с американским военным присутствием в Центральной Азии.
Однако усилия по сближению с Вашингтоном не привели к ощутимым результатам. Во-первых, режиму Ислама Каримова пришлось столкнуться с феноменом «бархатных революций» в СНГ — уже первая ласточка в лице грузинской «революции роз» заставила Ташкент насторожиться. Россия с ее поддержкой «старых» элит на постсоветском пространстве в этом смысле выглядела гораздо привлекательней, чем Америка с ее концепцией смены режимов. Во-вторых, Узбекистан почувствовал неспособность овладеть региональной ситуацией — отношения с Киргизией, Туркменией и Казахстаном постепенно ухудшались вплоть до того, что приходилось минировать границу с некоторыми из них. В-третьих, социально-экономическая ситуация в стране, несмотря на западные кредиты, продолжала оставаться сложной — в итоге Узбекистан все больше замыкался в себе, а режиму приходилось «закручивать гайки», что неизбежно давало союзникам-американцам повод для дополнительной критики, в том числе и обвинений в коррупции, нарушении прав человека и т.п. В итоге в 2004 г. после визита президента Путина в Узбекистан стороны открыли новую страницу в своих взаимоотношениях. Безусловно, пока можно говорить лишь о тактическом повороте во внешнеполитическом курсе этой центральноазиатской страны.
Тем не менее, в июне 2004 г. Москва и Ташкент подписали Договор о стратегическом партнерстве и наметили пути для совершенствования военно-технического сотрудничества, что выразилось, в частности, в проведении в сентябре 2005 г. первых за последнее десятилетие совместных антитеррористических учений. Вслед за этим в Узбекистан начали активно приходить российские корпорации, прежде всего в нефтегазовом секторе. Страна стала определяться и с участием в различных союзах — Ташкент интенсифицировал усилия в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), выйдя из недружественного России ГУУАМ в мае 2005 г.
Кульминацией стало решение Узбекистана о выводе американских баз с его территории — на этот шаг президента Каримова подтолкнули и диаметрально противоположные позиции Москвы-Пекина и Вашингтона-Брюсселя относительно событий в Андижане.
Как оценивают россияне сегодняшний характер отношений с Узбекистаном? Наравне с другими странами Центральной Азии, за исключением, пожалуй, Казахстана, Узбекистан находится на периферии общественного внимания. Только треть россиян (29%) в состоянии правильно вспомнить имя президента этой страны, а еще меньше могут оценить степень приемлемости ее политики по отношению к России. 53% опрошенных затрудняются с ответом, а мнения определившихся разделились практически пополам — 23% полагают, что Ташкент проводит дружественную линию, а 24% думают скорее наоборот. Оптимистами (36%) выступают жители Москвы и Петербурга, которые, вероятно, в большей степени информированы о перипетиях российско-узбекских связей. Что касается оценки респондентами возможностей укрепления позиций России в Узбекистане, то 18% полагают, что они укрепляются, 21% — ослабевают, а большинство (38%) предпочитают нейтральный ответ — «остаются прежними» — или просто затрудняется (23%) как-то охарактеризовать динамику сотрудничества. Подобная амбивалентность выражается и в том, что Узбекистан занимает третье место (16%) среди центральноазиатских республик-союзников России, сильно отставая от Казахстана (57%) и в меньшей степени от Киргизии (18%), т.е. полного восприятия его в качестве стратегического партнера у населения нет. С другой стороны, российская элита в течение последних лет на периферии региона делала ставку на Бишкек и Душанбе, часто игнорируя лидерские амбиции Ташкента. И вот теперь благодаря последовательному курсу на сближение с Москвой, Узбекистан оказался в некотором фаворе для наших сограждан.
Одним из поворотных моментов в современной истории Узбекистана стали события в Андижане, которые сказались и на внешнеполитических ориентирах этой страны. Существует несколько различных версий происходившего. Для Ташкента официальной причиной беспорядков были действия исламских экстремистов. Западные страны склонны видеть в андижанских событиях зародыш «оранжевой революции» — недовольство населения дефицитом демократии и своим материальным положением, что выразилось в выступлениях против диктатуры президента Каримова.
Некоторые российские аналитики говорят о растущих экономических противоречиях между кланами внутри страны, которые и спровоцировали волну насилия.
Россияне, не склонны пока опасаться повторения «бархатных революций» в Узбекистане. 59% опрошенных считают, что украинский или грузинский сценарий здесь невозможен или маловероятен. Лишь 22% отмечают обратное. Мнения по поводу дестабилизации обстановки в Центральной Азии после андижанских событий разделились. Треть россиян надеялась на скорую нормализацию ситуации, а другая — смотрела на все с пессимизмом, ожидая смуты и в самом Узбекистане, и в близлежащих странах. Более того, респонденты склонны проецировать ситуацию внутри России и на другие государства СНГ. Поэтому главной причиной андижанских событий для них служат тяжелые социальные и экономические условия, нищета большей части населения (53%), а отнюдь не борьба за права и свободы (18%), подрывные действия США и других западных стран (18%) или пример Киргизии (7%).
Еще в меньшей степени россияне прислушиваются к официальной версии узбекской стороны — лишь 12% поддерживают мысль о том, что исламские радикалы, фундаменталисты и террористы стремились к захвату власти в стране, в том числе и для реализации своих криминальных планов (9%). Исходя из этого, наши сограждане отнюдь не поддержали действия президента Каримова. 40% россиян посчитали, что руководство Узбекистана проявило излишнюю жестокость, в результате чего погибло много мирных жителей, и только около четверти опрошенных (27%), напротив, скорее оправдали меры, предпринятые Ташкентом и позволившие предотвратить беспорядки по всей стране. Большинство населения в отличие от руководства страны встало фактически на сторону узбекской оппозиции. Те же 40% опрошенных полагали в мае 2005 г., что Москве следует влиять на режим Каримова, дабы добиться диалога с инакомыслящими, обеспечить соблюдение прав человека. Другая половина заняла традиционную пассивную позицию, выразив безразличие к действиям России в связи с событиями в Андижане.
Для российского населения Узбекистан пока не стал надежным партнером и союзником. В то время как элита нашей страны пытается зафиксировать пророссийский разворот Ташкента и стимулировать дальнейшее сотрудничество, направленное на отрыв от США, граждане до конца не верят в искренность узбекских планов. Еще в меньшей степени они поддерживают президента Каримова — респонденты не только не разделяют официальную версию событий в Андижане и не поддерживают жестких мер, но и полагают, что России следовало бы усилить давление на эту центральноазиатскую страну, дабы добиться от нее соответствия демократическим стандартам и, возможно, повышения благосостояния жителей Узбекистана. Подобная позиция внушает оптимизм — общественное мнение в перспективе могло бы стать мощным фактором легитимации ведущей роли России в процессах демократизации и распространения культуры (в том числе и политической культуры компромисса) в центральноазиатском регионе. Однако для этого и руководство страны должно воспринять новую стратегическую парадигму, а не ограничиваться тактическими союзами с временно дружественными режимами.
Д. В. Поликанов
113.68 кб