Молодежные организации

2005 год охарактеризовался возросшей активностью различных молодежных движений и организаций. Подобный интерес власти и оппозиции к работе с молодежью вполне очевиден. Естественно, что пропагандистские шумные акции не прошли мимо внимания общественности. В то же время у большинства респондентов сложилось своеобразное понимание того, как и зачем функционируют объединения молодых россиян.
Несмотря на массированное информационное воздействие, молодежная активность продолжает оставаться уделом элитарных группировок и пока не приобрела массовый характер. Стремление участвовать в политической жизни через работу или членство в молодежных организациях демонстрируют лишь 8% опрошенных. Большинство же, если бы и хотели поучаствовать, то в спортивном движении (24%), правозащитной (16%) или экологической (13%) деятельности. Декларируемыми главными целями при этом становятся получение новых знаний, новых знакомств, занятие любимым делом. Для 27% респондентов немаловажной представляется возможность достижения лидерских позиций в организации.
Состоят в молодежных организациях лишь около 10% респондентов. Никогда же не состояли в них 75–78%. Речь идет о спортивных (11%), студенческих (6%), политических (4%), творческих (4%), профессиональных (3%), экологических (2%) организациях Молодежь главным образом привлекают неполитизированные и неформализованные объединения — для проведения досуга, самовыражения и самоопределения, защиты в профессиональном союзе. В последнее время получили широкое распространение флэш-мобы, являющиеся мощным инструментом мобилизации, а также различные молодежные исторические и литературные общества (например, толкиенисты).
Общество в целом пока мало задумывается о том, чем занимается молодежь. Спонтанное знание большинства молодежных организаций не превышает 10%. Несмотря на усилия различных партий, за год практически не изменилось число тех, кто затрудняется назвать какое-либо объединение молодежи. Сама молодежь не исключение — от 68 до 78% опрошенных в возрасте 18– 34 лет не вовлечены и даже не интересуются работой своих более политизированных сверстников. Среди молодых людей хорошая вспоминаемость у «Наших» (9%), скинхедов (5–7%). Приблизительно на одном уровне находятся молодежное «Единство» (2%), «лимоновцы» — 2–3% и молодежная «Родина» — 1%.
Если же респондентам предлагается список, то здесь узнаваемость значительно выше. В этом случае число не знающих или затрудняющихся с ответом составляет 40–50%, а среди лидеров оказываются «Наши» (18%), «лимоновцы» (16%) и скинхеды наравне с другими национал-патриотическими движениями (12%).
Таким образом, в первую тройку лидеров входят все те объединения, которые регулярно упоминаются в СМИ. В студенческой среде (18–24 года) известность лидеров списка несколько выше, хотя и незначительно. Второй ряд составляют молодежные отделения различных политических партий. Здесь наибольшей активностью отличаются «Яблоко» (10%) и СПС (10%), «Соколы Жириновского» (9%) и «За Родину!» (8%).
Среди российской молодежи «оранжевые настроения» отнюдь не доминируют. Несмотря на то, что информированы люди прежде всего о деятельности различных оппозиционных движений, симпатизируют они все же лояльным по отношению к власти структурам. Так, те же «Наши» нравятся 8% опрошенных (11% среди 25–34-летних), «Молодежное Единство» — 3%, «Идущие вместе» — 2%. Работа «партийных» организаций молодежи привлекает 2-3% населения (СПС, «Яблоко», КПРФ и «Родина»). Что касается, «бритоголовых» и «лимоновцев», то их «раскрученность» пока не превратилась в ресурс поддержки — только 1–2% респондентов склонны проявлять к ним симпатию. Показательно, что 70-75% опрошенных (в том числе и среди молодежи) вообще затрудняются выразить свое отношение к действующим ныне на политической сцене объединениям молодых людей.
Таким образом, во-первых, для большинства россиян деятельность молодежных организаций, их цели и задачи являются terra incognita. Во-вторых, несмотря на усилия и властных структур, и радикальной оппозиции по рекрутированию на свою сторону молодых людей, политическая активность представляется для последних скорее экзотическим видом общественного участия. Большинство же не интересуется и не следит за своими более «продвинутыми» сверстниками, предпочитая менее формализованные механизмы коллективного действия, являющиеся частью молодежной субкультуры (спортивные организации, флэш-мобы и исторические общества).
В-третьих, наибольшей популярностью пользуются движения, не ассоциированные с партийными брендами, которые достаточно дискредитировали себя. В этом смысле вполне объяснима известность и популярность внепартийных «Наших» и «Идущих вместе». Тем не менее они прочно связаны с властью и, более того, нашли удачное разделение труда — в то время, как «Наши» занимаются пропагандисткой и тренинговой работой, «Идущие вместе» переключились на культурно-гуманитарные проекты, охватив значительную часть и политически активной, и общественно активной молодежи. В этом смысле будет интересна судьба «Молодежного Единства», которому предстоит переформатирование в патриотическое движение «Молодая гвардия».
Таким образом, можно констатировать невысокий уровень популярности оппозиционных и радикальных движений. Молодежь склонна проявлять лояльность нынешнему режиму, она достаточно оптимистична в оценках будущего. Симпатии к «Нашим» во многом вызваны тем, что они открывают новые возможности для продвижения по карьерной лестнице, интеграции во властные структуры, т.е. задействуют вполне рациональную мотивацию молодежи. В свою очередь, для старшего поколения «правильные» организации, созданные при патронаже Кремля, — это воспоминание о советских временах, когда молодые люди «не болтались без дела по улицам», а значит, были под большим контролем и вне воздействия негативной социальной среды (наркомания, алкоголизм и т.п.). «Наши», проходящие «маршем энтузиастов» и кормящие горячими обедами сотрудников патрульно-постовой службы, являют собой воплощение этого идеального образа.
Д. В. Поликанов