ЭКОНОМИКА

греч. oikonomike, букв. «искусство ведения домашнего хозяйства»):
1. Совокупность общественных отношений в сфере производства, обмена и распределения продукции.
2. Народное хозяйство страны или его часть, включающая определенные отрасли и виды производства.
3. Наука, изучающая ту или иную отрасль хозяйства.
Экономика — сфера человеческого бытия. Именно в сфере материального производства, т. е. в процессе преобразования природы, человек обеспечивает условия своего существования, создает предпосылки для воспроизводства рода.
Экономические потребности во многом формировали и формируют внешнюю и внутреннюю политику государств, динамику исторических процессов, логику действий вождей, политических лидеров, классов, конфессий и целых народов. Но, начиная с древних времен и до Нового времени, общественное сознание не вычленяло экономику в качестве определяющего фактора в жизни социума. В не меньшей степени его конфигурацию определяли иные факторы, лежащие вне сферы материального производства и непосредственно с ним не связанные — религия, политика, искусство.
Уже Аристотель (384–322 до н. э.) разделял «экономику» — деятельность, имеющую своей целью приобретение потребительных стоимостей, необходимых для жизни, и «хрематистику» — искусство наживать состояние путем торговли, деятельность по наживанию денег с помощью денег. По Аристотелю, хрематистика не является необходимой и не обусловливается естественными причинами. Более того, на рубеже XIX–ХХ вв. некоторые этнографы и культурологи (Ф. Боасс, Б. Малиновский, К. Леви-Стросс, Э. Бенвенист и др.) открыли, что экономика архаических обществ не преследовала выгоды и не знала принципа эквивалентности.
Богатство копилось только для того, чтобы разом быть раздаренным на потлаче — празднике, устраиваемом для раздачи подарков и демонстративного истребления имущества. Принцип бесцельных (с современной точки зрения) трат определял и жизнь в более развитых обществах.
Бурное развитие капитализма привело к переоценке роли экономики в жизни общества. На этапе формирования буржуазного общества решающую роль сыграл религиозный фактор (о чем справедливо писал Макс Вебер в своей знаменитой работе «Протестантская этика и дух капитализма»).
Капиталистические отношения сложились не у восточных, православных христиан, не в католическом мире, не, тем более, в мусульманских странах. Характерно, что «родина» капиталистического способа производства — североитальянские городакоммуны — задолго до Реформации были оплотом сторонников многочисленных ересей, противостоявших ортодоксальному католицизму. И страны, ранее других вставшие на капиталистический путь развития, Голландия, Англия, были протестантскими.
В протестантизме упор делался на моральной практике, состоящей в неуклонном следовании человека своему божественному предначертанию, реализующемуся в мирском служении, в последовательном и целенаправленном исполнении мирского долга, заключающегося в преумножении капитала. Таким образом освящалась не просто трудовая деятельность, но именно наращивание благосостояния, рассматриваемое отныне как самоцель.
Уже в скором времени экономика стала восприниматься как некая объективная, не зависящая от человеческой воли и желания реальность. Это объяснялось сутью капиталистического способа производства, которое по своей природе носит рыночный характер. В условиях буржуазного общества, основанного на товарном производстве, неизбежно происходит деформация общественного сознания, когда результаты собственного труда все более представляются человеку некой вещной, не зависящей от него реальностью.
Причины этого иллюзорного представления убедительно раскрыл Карл Маркс. В учении о фетишизме товаров он показал: капитал есть не объективная реальность, а лишь общественные отношения, складывающиеся в процессе производства. Маркс писал о дегуманизации как атрибуте капитализма, о необходимости борьбы с овеществлением человека. Но, критикуя капитализм, автор «Капитала» сам продолжал оставаться на позициях крайнего экономического детерминизма.
Маркс был убежден, что экономика определяет всю человеческую жизнь, от нее зависит не только государственный строй и социальная структура, но и вся идеология, культура, мораль, религия, искусство. Так, например, народы Земли, тысячелетиями живущие в условиях присваивающего хозяйства (собирательство, охота, рыболовство), остаются сообществами с примитивными общественными структурами и неразвитым самосознанием.
Распространенная точка зрения, что отсталые племена не развращены цивилизацией и в силу этого обладают более высоким уровнем духовности, чем народы остального мира, по Марксу — несостоятельна. О существовании «тайного знания», концентрирующего в себе некую древнюю мудрость, люди узнали из письменных источников и памятников материальной культуры наиболее развитых в технологическом и экономическом отношении государств прошлого — Месопотамии, Египта, Индии, Китая, а вовсе не из легенд и преданий реликтовых племен, до сих пор пребывающих на периферии мировой истории.
Материальное производство даже в самых примитивных формах невозможно без разделения труда и обеспечивающего его социального устройства. Так, возникновение земледельческих цивилизаций Древнего Востока, возникших на берегах Нила, Тигра и Евфрата, Хуанхэ было, по мнению немецкого мыслителя, обусловлено потребностью в организации и регулировании ирригационных систем. Необходимость привлечения значительного числа людей для строительства дамб и каналов потребовала централизации власти, создания аппарата принуждения.
Кроме того, нужно было защищаться и от кочевников, что вело к увеличению числа воинов. А содержание армии невозможно без завоевательных походов. Это вело к территориальному росту государств, что, в свою очередь, требовало увеличения расходов на чиновничий аппарат, войско и т. д.
Огромные территории при относительно малой заселенности, вошедшие в состав Русского государства в XV–XVII вв., сложные климатические условия севера Евразии — все это обусловило централизованный характер власти в стране и мобилизационный характер ее экономики.
Антиурбанизм, выражавшийся в полном разрушении завоеванных городов, вытекал из основного занятия подданных Чингисхана — кочевого скотоводства. «Мельница, — говорил Маркс, — дает нам строй с феодалом во главе, а паровая машина — строй во главе с капиталистом». Но капитализм тоже не вечен, новые условия и новая техника приведут к смене общественного строя и дадут новый правящий класс.
Критикуя капитализм и уповая на пролетариат, который в ходе революции сокрушит власть буржуазии и построит общество, свободное от эксплуатации, Маркс остается представителем буржуазной мысли, для которой определяющим является представление о первичности экономики. В современном обществе потребления процесс овеществления человека, его расчеловечивания, превращения в разновидность товара происходит столь стремительно, что многие ученые всерьез пишут о конце человеческого периода в истории Земли.
Товарный фетишизм стал глобальной идеологией. Виртуальные величины, вроде цен на энергоносители или котировок акций на фондовых рынках, не связанные с реальным производством, приобрели характер объективной вещной реальности, формирующей в массовом сознании иллюзорные представления общества о самом себе.
Большевики, декларировавшие после захвата власти стремление уничтожить капитализм, тоже стали заложниками экономического детерминизма. Лишь в периоды, когда ставка делалась на внеэкономические, мобилизационные способы достижения общегосударственных целей (от репрессивных до моральновоспитательных мер, призванных задействовать духовный и интеллектуальный потенциал народа), СССР удавалось добиваться серьезных успехов всемирного значения (победа над фашизмом, выход в космос и т. д.). Но в последующем буржуазные идеи об определяющей роли экономики опять возобладали, и реализация этих представлений привела к краху коммунистического варианта капитализма (госкапитализма) в СССР.
Дискуссии конца 1980-х гг. о том, как строить рыночную экономику (Т. Заславская, А. Аганбегян, С. Шаталин, Е. Ясин, Г. Явлинский, Н. Шмелев, Г. Попов и проч.) оттого были бесплодными, что их участники, несмотря на незначительные различия во взглядах, все являлись сторонниками марксистской точки зрения о приоритете экономики.
Очевидно, что только в короткий по историческим меркам период господствовало убеждение, будто единственная цель человека, государства и общества состоит в потреблении материальных благ и наращивании богатства. Сейчас приходит осознание, что духовные потребности отдельного человека, равно как и функционирование экономических институтов, да и всего государства зависят от более высоких сфер духа и культуры (политики, религии, искусства, развития науки и других форм познания).
Экономика невозможна там, где не гарантированы права собственников. Экономический рост и инвестиции невозможны там, где нет законов, твердой власти, политической стабильности. А они, в свою очередь, возможны там, где есть идеологическое, духовное, культурное согласие общества.
Место рынка — на окраине, как в отдельном городе, так и в обществе в целом. И подобно тому, как в центре любого города находится церковь (мечеть и т. п.) и административные здания (крепости, ратуши, резиденции и проч.), так и в центре любого общества именно эти структуры являются «базисом», основой производства, воспроизводства самого общества.