ПОЛИТИКА И ПСИХОЛОГИЯ

(politics and psychology) С начала XX в. политика все больше заимствует методы и теории психологии для научной интерпретации политического поведения и для использования их политиками-практиками. Тем не менее уместность применения психологии в политической практике и ее толковании остается спорной. Опыт фашистских режимов опроверг – вписывавшееся в рамки традиционного здравого смысла – представление о том, что самовоспроизводящееся и тем самым бесконечно передающееся от поколения к поколению запечатление (imprinting) наряду со стабилизирующими аспектами возникающей в результате более широкой культуры предопределяют основные личностные структуры, отвечающие поддержанию политической стабильности. Объяснения политических изменений, с точки зрения решающих структурных или функциональных социоэкономических факторов, также оказались недостаточными. Вместо всего этого был выделен феномен авторитарной личности (authoritarian personality), и специалисты в области политической психологии занялись объяснением как самого этого явления, так и способствующей ему семейной обстановки, в которой ощущающееся отсутствие родительской любви стало, как предполагалось, источником воображаемых решений проблем эмоциональной обделенности, проявляющихся в преувеличенном стремлении к главенству. Причины массового подчинения фашистским режимам были проанализированы с точки зрения психологии отдельного человека. В числе этих причин: отказ от личного я-идеала, воплощение которого мыслится в воле лидера; возвращение к инфантильным реакциям, что оставляет больший простор для влияния группового идеала, а также подверженность припадкам коллективной паранойи, обращенным против тех, кого объявила врагами. Сфера академической политической психологии расширилась, включив в себя обыденные действия и события. Этому способствовало развитие психоанализа, несмотря на его навязчивую тенденцию и здесь насадить не столь часто встречающийся синдром авторитарной личности. Объяснения, даваемые политической психологией адаптации, стали включать анализ поведения избирателей, массового общественного мнения и политической деятельности, осуществляемой прежде всего политическими партиями. Такие авторы, как Толкотт Парсонс и Габриэль Олмонду поставили на обсуждение тезис о том, что участие в демократическом процессе, как показывает подобный анализ, является решающим фактором адаптации. Однако они разошлись во мнениях относительно того, чем определяется это участие, указывая на разные причины: стили руководства или другие процессы политического контроля со стороны элиты, первая стадия политической социализации (political socialization), особенно посредством школы. Те, кто не находил явных причин, были вынуждены вернуться к традиционным исходным положениям о происходящем в личности запечатлении и политической стабильности, разыскивая внесистемные причины участия и адаптации как исключительные события, подобно тому как это делали те, кто занимался анализом авторитарной личности. Кроме того, политическая психология стала обращать все больше внимания на групповое принятие решений в элитах исполнительной власти или политических сообществах как на главную область политической деятельности и распространила взятые из социальной психологии теории заключения сделок и ведения переговоров на коллективные дилеммы урегулирования конфликтов или координации политики. Однако такой взгляд на вещи вызвал возражения у сторонников экономического подхода к политике, при котором особое значение придается рациональному выбору как основе политического действия и, как следствие, утверждается, что принятие решений зависит от результатов взаимоотношений между рационально действующими и конкурирующими между собой участниками. Нужно отметить, что даже некоторые неомарксистские авторы склонны использовать основанные на рациональном выборе подходы к политике в условиях более широких социально-экономических затруднений. В реальном мире используются как рациональные, так и нерациональные мотивы. Развитие подходов академической политической психологии нашло отражение в методах, применявшихся политиками-практиками. Массовая пропаганда гитлеровского режима, проводившаяся прежде всего Геббельсом, уступила место более шаблонному использованию политическими деятелями средств массовой информации в частности (с 1960-х гг.) с целью расширения демократического участия в общественной жизни и (или) обеспечения победы на выборах. В течение 1980-х гг. политический маркетинг был экспортирован из США в ряд других стран, прежде всего в Великобританию. При новом подходе программы партии стали рассматриваться как продукты деятельности, а избиратели – как потребители, а тех, у кого такой подход отсутствует, призывают развивать его.