Этика политическая

одно из важных и постоянных начал политики, оценивающих ее цели, замыслы, методы функционирования власти, деятельность участников политического процесса. Этическое начало политики непосредственно связано с её моральными основаниями, но  не совпадает с ними. Их смешение нередко, но далеко не всегда, оправдано. Этическое и моральное содержание одной и той же политики могут не совпадать, а порой и прямо противоречим» друг другу. Сложностью и противоречиями отношений этики, морали и политики объясняется постоянный интерес исследователей - политологов и социологов к ним, как и противоречия сознания индивидуального и общественного, старающихся дать политике моральную и этическую оценку. Этика занимает одно из важнейших мест и в политическом, и в моральном сознании и поведении, в самой политической практике. При этом нравственность, моральность выступают как намерение, установка, ориентация, определяющие содержание политики, её цели и задачи, и как нравственный смысл, моральный модус политического действия, или облик политического лица (политического лидера или исполнителя политики), группы (политической партии, класса, ассоциации), института - учреждения, аппарата власти.
Таким образом, отношение морали и политики усложняется отношениями: политика - этика, политика - мораль. Отсюда разделение этики и морали, которое может показаться слишком радикальным, хотя при радикализме анализ проблем далеко не исчерпывается, требуются новые подходы. Нормативному нигилизму, эффективному двигателю рационализации мира, привнесенными науками Нового времени с их неспособностью обоснования универсальной связанности нравственных требований, Макс Вебер ищет альтернативу и противоядие к различении этики политической ответственности (у М. Шелера рассматриваются этика убеждения и этика успеха). Обе позиции являются идеально-типическими конструкциями. Они обозначают глубокое поле противоположностей, в границах которого М.Вебер в работах: «Протестантская этика и дух капитализма» (1904-1905) и «Хозяйственная этика мировых религий» (1916-1919) формирует понятие протестантской этики. Убеждение и ответственность - принципы понимания политической деятельности, исключающей утопические и мистические представления о политике, ее целях и результатах деятельности. Принцип ответственности приписывает человеку авторство за политические изменения, которые он вносит в окружающий его мир. (См. работы Аристотеля (384 до н. э. - 322 до н. э.) - «Никомахова этика», «Эвдемова этика», знаменитая «Политика»,  «Афинская полития»).
Принцип убеждения предполагает умысел (намерение) в его внутреннем значении, из которого уже выводится действие. Оба принципа создают дополнительные возможности различения политического действия, а их изолированное рассмотрение ведет к чисто умозрительным конструкциям. Политическое действие непозволительно отделять от последствий, которые появляются как результат выбора целей и средств их достижения: действие осуществляется на основе этической ответственности. М.Вебер достаточно определенно интерпретирует политику в контексте государственности: «Специфическое средство легитимного властвования в чистом виде, в человеческих объединениях есть то, что обусловливает особенность этих этических проблем политики». Своеобразие М.Вебера отмечено этикой убеждения, готовой взять на себя тотальную ответственность за целостность будущего мира. Представитель нравственно-этических взглядов, следующий принципу убеждения, по М.Веберу - это космическо-этический рационалист. Он обосновывает поступки исходя из исключительной самоценности этического действия без учета характера применяемых средств и возможных последствий. Поэтому для действия. фиксируемого в понятиях этики убеждении, логически неизбежно состояние, призывающее к последовательному насилию. Для М.Вебера действие на основе этического убеждения есть прототип неполитического действия.
Этические начала политики и власти, предполагаемые их цели, смысл и формы политического действия, содержание политических идей, концепций и теорий могут состоять в стремлении совершить то или иное действие, либо в сознании и реализации того или иною долга, либо определения и обоснования какой-либо нормы (нормативной этики), её границы и пределы. Так, политика, направленная на стимулирование общественного развития, вдохновленная намерением преобразовать, перестроить экономику (этика индустриализации, например), пафосом свершения, волей ожидания, - лишь немногие из бесчисленных образцов интенциональной политической этики; её конкретные формы особенно многообразны, и потому возможна и этика первоначального накопления, и этика труда, и этика планирования. Этика долженствования может выражаться в форме этики ответственности, служения, примирения и ненасилия. Нормативная этика, определяющая границы должного политического поведения, утверждает политические ценности (свободы, равенства, богатства). Эти и им подобные виды этики формируются в соответствии с содержательной основой политической этики, ориентированной на решение каких-либо значимых политических задач. В рамках подобной этической канвы возможны индивидуальные и коллективные (массовые, групповые, классовые) проявления политической этики, иначе говоря, в зависимости от её носителей, различаются: этика индивидуализма, альтруистическая или эгоистическая этика, «протестантская этика» Вебера. (этика труда и свершений времен протестантской реформы).
Нельзя не отметить, что нравственная оценка той или иной этической формулы может быть непосредственно включена в неё, либо может подразумеваться: этика индустриального и постиндустриального развития (информационного общества с его новейшими нанотехнологиями), однако признание подобной ориентации далеко не всегда столь очевидно. Та же политика индустриализации, которая проводилась во многих странах, в том числе в СССР, но которая помогла государству создать достаточно надежную и оборонную промышленность (а без неё победа в Великой Отечественной войне, как уже отмечалось, была бы просто невозможной) - это. безусловно, отражение этической ориентации политики такого рода, и она может оставаться длительное время безупречной и совершенно необходимой в сознании современников, несмотря на тяжелые последствия индустриализации, которая в Советском Союзе проводилась в известной мере за счет сельского хозяйства и обеднения деревни.
Таким образом, этика политических результатов не может не оцениваться с точки зрения нравственности, их цены (применяемых средств и методов). Этические нравственные измерения политики дополняют друг друга и позволяют оценивать и её саму и её вторичные, побочные, и. может быть, непреднамеренные эффекты.
Политическая этика интеллектуальна и эмоциональна и нередко, весьма драматическим образом, формирует эмоциональную жизнь самой политики: искатели правды, «пророки», создатели политических проектов вступают в нее наряду с политиками, лидерами, политической элитой, вождями и сами обретают харизматические черты властителей дум и политических кумиров. Индивидуальная харизматическая этика сродни групповой этике убеждения, аргументирующей эти убеждения политической необходимостью. Содержание и этой необходимости, и такой политической этики весьма неоднозначно как неоднозначна и её мораль. Этический аргумент - один из самых сильных в процедуре легитимизации политики и власти, он обычно апеллирует к той или иной политической необходимости. Поэтому нравственная ценность этической аргументации политики всегда нуждается в проверке. Однако существует класс ее этических обоснований, ориентированных на нравственно безупречные начала. Такова этика политической общественности, индивидуальная или групповая: сознание ответственности, не подчиненной никакой внешней необходимости, но которая сама становится необходимостью для человека. Этика долженствования получает в политической этике ответственности наиболее полное воплощение, но даже эта, казалось бы, безупречная этика, может оказаться сомнительной, если, например, ответственность означает безупречное исполнение нравственно порочной политики, а сознание долга не включает его содержательных оценок. Моральное суждение о политике, в отличие от ее этических оценок, может быть более общим и спорным, как и сама политика. Дискуссии о намерениях, о смысле политики, её целях и задачах - обычное и характерное, практически функциональное явление. Существует, впрочем, и представление об этичности политического действия или помысла, более определенное и потому более близкое к нравственной оценке. Вместе с осознанием пределов дозволенного и соответствием моральному поступку политика, признающая обычаи, культурные нормы, этичность, носит явную нравственную характеристику.
Этические начала политики - её непременный атрибут, но их выражения непостоянны и временны. Вместе с изменениями политики изменяются и вдохновляющие её идеи, настроения и волевые импульсы. Этика политической стабильности может смениться этикой обновления, последняя, в свою очередь, характеризуется процессом разрушения всего, что было создано в стране за многие десятилетия, что привело, например, к ликвидации мощной сверхдержавы, во многом не уступавшей другой сверхдержаве - США, как это и случилось с Россией в 90-е. ельцинские годы. В эти «лихие девяностые», как иногда их называют современные апологеты ельцинизма, были нарушены абсолютные, фундаментальные принципы нравственности. Была возведена в ранг государственной политика амортизации, нравственного растления (в первую очередь) молодежи, культ насилия в средствах массовой информации, особенно в электронных СМИ. В итоге это вылилось в попытку «дебилизации» молодого поколения, постепенной американизации всех сфер общественной жизни, негативные последствия которой до конца не преодолены в первые десятилетия XXI века в Российской Федерации даже с помощью вертикали власти и демократизации общественной жизни.