НАСИЛИЕ

целенаправленное силовое принуждение, действие одного субъекта над другим субъектом, осуществляемое с определенной целью, вопреки согласию, воле и интересам последнего. Насилие имеет место там и тогда, где и когда, во-первых, один субъект желает добиться определенной цели вопреки согласию других, оказывающих противодействие его продвижению к цели; во-вторых, когда добивающийся цели субъект, чтобы сломить противодействие несогласных, прибегает к силе, принуждая несогласных подчиниться.
Насилие может проявляться во всех сферах человеческого общежития, где имеет место подчинение воли одних воле других, начиная от отношений членов семьи и кончая взаимодействием социальных групп, классов и целых народов. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к взаимоотношениям в семье, особенно родителей и детей. Непонимание своих интересов, страх перед болью, неспособность заставить себя подчиниться необходимости часто бывают причиной применения целенаправленного принуждения и даже физического насилия, что связано с полом, возрастом, незнанием, бескультурьем или капризом, дурным воспитанием. Иные истоки и другой масштаб насилия в обществе, где первопричиной насилия чаще всего является объективное несовпадение интересов и устремлений не только индивидов и больших социальных групп, индивида и общества. Показателем того, что общество не могло раньше, не может и теперь нормально функционировать и развиваться, не прибегая систематически к насилию, является наличие у всех цивилизованных народов государства, этой сознательно созданной людьми организации легализованного насилия, поддерживающего своими силовыми действиями интересы господствующих общественно-политических групп и классов, существующую законность, порядок и правила человеческого общежития.
Возникает вопрос: всякое ли подчинение чужой воле связано с принуждением, насилием? Существует точка зрения, согласно которой любой коллективизм, любая организация общественной жизни, требующая подчинения того или иного субъекта (индивида, группы людей, или класса) общей коллективной воле или общей цели, "общему плану", уже предполагает несвободу и принуждение, угнетение и насилие, а потому является шагом к тоталитаризму, представляет собой "дорогу к рабству". Ошибочность такого подхода заключается, прежде всего, в том, что индивид и коллектив берутся в абстрактной, неподвижной, мертвой противоположности, а связанные с ним индивидуализм и коллективизм изображаются как полностью взаимоисключающие друг друга, в то время как свобода здесь рассматривается в отрыве от естественно-исторической необходимости, трактуется как следование индивида только своей воле, как простое неподчинение никому и ничему, кроме своего собственного индивидуального интереса или каприза. Тем самым, такое понимание не только вольно или невольно ведет к оправданию произвола и антиобщественных действий, но и исключает возможность любой совместной коллективной деятельности, предполагающей подчинение действий индивида "общему плану", общей идее, совместно принятой цели.
Жизнь опровергла такое понимание. Уже с первых шагов человеческой жизнедеятельности коллективные, совместные действия (коллективная охота, возведение ирригационных сооружений - каналов, плотин и т.п., оборонных и ритуальных объектов - крепостей, пирамид, церквей и пр.), ведение боевых действий и т.п., были важнейшими условиями прогресса и отдельных общностей и человечества в целом. Но подобные совместные коллективные действия, чтобы привести к желаемому результату, всюду имели своим обязательным условием - добровольное подчинение отдельных индивидов и групп людей, больших масс населения единой воле (цели), "общему плану" вождя, организатора, полководца, без чего было невозможно достичь принятой данной человеческой общностью (но не обязательно каждым ее членом) цели.
Было бы неверно отрицать тот факт, что любые коллективные действия, предполагающие подчинение индивида коллективу, совместно преследуемой цели, "общему плану" связаны с действительными ограничениями индивидуальной свободы, что при определенном стечении обстоятельств может привести к несвободе, тоталитаризму, рабству (см.: Хайек Ф. Дорога к рабству. Лондон, 1944). При каком "определенном стечении" и каких "обстоятельств"? Отвечая на этот вопрос, нужно иметь в виду следующее.
Во-первых, подчинение индивида "общему плану", общей цели коллектива содержит только возможность несвободы, тоталитаризма, но само по себе таковым не является. В противном случае пришлось бы признать всякую дружную семью ячейкой тоталитаризма, поскольку в такой семье каждый ее член добровольно подчиняется общим правилам, коллективным целям, семейным планам.
Во-вторых, только там, где интересы составителя "общего плана" расходятся с интересами граждан-исполнителей плана, где в связи с этим в "общий план" включены (в большей или меньшей степени) цели, расходящиеся с интересами граждан-исполнителей, само подчинение граждан такому "общему плану" содержит элемент подчинения "чужой воле", т.е. содержит элемент несвободы. Когда идет речь о расхождении, несовпадении интересов, выражаемых "общим планом", с индивидуальными интересами граждан, то имеется в виду не то совпадение, в каком общее, являющееся абстрагированием из конкретного (индивидуального), никогда не совпадает с самим этим конкретным во всем его многообразии, находится с ним в противоречивом отношении, а в том смысле, что выдаваемое за "общее", за "общий план" уже представляет собой не что иное, а именно такое "общее", которое только по видимости учитывает интересы всех индивидов, составляющих общность или общество, но в действительности выражает интересы и цели иных индивидов их общности. Так, под видом "общих интересов", "общих целей" в странах так называемого реального социализма пропагандировалась и навязывалась массам концепция не действительного, а "казарменного псевдосоциализма", представлявшая собой социальный идеал не трудящихся, а партийно-государственной бюрократии, ибо реализация этой концепции обеспечивала политическое и экономическое полновластие номенклатуры. Приверженность масс ошибочным идеям, чужому социальному идеалу, чужому "общему плану" и в этом случае, хотя и сопряжена с несвободой, но вовсе не в том объеме, в каком это характерно для тоталитарного общества.
В-третьих, только там и тогда, где чуждый идеал под маской "общего плана" не только обманным путем "овладевает массами" и становится официальным выразителем их интересов, но и где этот "общий план", а на деле чужой социальный идеал, силой навязывается всем, как принимающим его, так и не принимающим, согласным с ним и сопротивляющимся ему, там, где индивиды принуждаются следовать этой цели или идеалу, а сам такой "общий план" становится идейным фундаментом всей общественной жизни, там и оказывается налицо то "стечение обстоятельств", которое приводит к несвободе, тоталитаризму, рабству. Жизнь свидетельствует о том, что для тоталитаризма существенно важно не только принуждение, насилие, террор по отношению к гражданам, индивидам, но также и следование масс (порой весьма активное, искреннее и достаточно широкое) официальной общей идее, "общему плану", лжеидеалу или социальной утопии. Соотношение насилия над массами и массового психоза, связанного с поклонением вожде) и представляемой им идее, идеалу, цели, в каждой тоталитарной стране свое, причем оно не остается раз навсегда данным, а изменяется на разных ступенях того или иного тоталитарного строя.
Если говорить о формах насилия, то они весьма многообразны: одно дело физическое насилие без применения вооруженной силы и другое дело, вооруженное насилие (индивидуальный и государственный террор, вооруженное восстание, партизанские военные действия и гражданская война). Различают формы насилия и в зависимости от характера противоборствующих субъектов: одно дело насилие индивида над индивидом, другое дело, когда речь идет об общественных группах, классах, и третье - если речь идет о войнах между странами, народами. Суть войны в том и состоит, что она является продолжением политики, но именно насильственными средствами. Важно учитывать и то, как соотносится насилие с общественным прогрессом: направлено ли оно на устранение реакционных сил и носит революционный или прогрессивный характер или имеет целью реставрацию уже свергнутого, отжившего и выступает как контрреволюционное насилие.
Насилие. Политические системы подвержены распаду и действительно распадаются. Более того, многие страны мира сегодня уже испытали или испытывают распад своих систем. Этот распад проявляется в крупных волнениях, революционных движениях, военных переворотах и авторитарных формах правления, отличающихся различной степенью жестокости. Диктатуры редко бывают результатом деятельности лишь небольших групп заговорщиков, они возникают как следствие краха системы, который позволяет небольшим, но хорошо организованным группам - как правило, военным - захватывать власть. Вот почему недостаточно лишь осуждать тот или иной жестокий военный режим.
Вполне очевидно, что ряд режимов осуществляет акции чрезвычайной жестокости: военные режимы в Аргентине, Чили и Гватемале привели к убийству тысяч людей, на которых падало лишь малейшее подозрение в сочувствии к левым. Но как произошло, что эти военные режимы пришли к власти? Почему распад системы систематически повторяется в таких странах? Это важнейшие вопросы, которые следует задать себе, если мы хотим прийти к пониманию сущности таких ужасающих событий.
В основе распада лежит эрозия легитимности. Легитимность - это убеждение граждан в законности правления режима, в том, что ему следует, как правило, подчиняться. Там, где уровень легитимности высок, правительствам требуется меньше полицейских; там же, где он низок, им требуется гораздо большее их количество. В Англии, например, населению свойственна в большинстве своем законопослушность; полиция весьма малочисленна и полицейские не вооружены огнестрельным оружием. В Северной Ирландии, с другой стороны, убийства людей террористами с применением взрывных устройств и огнестрельного оружия являются обычной картиной, так как значительное меньшинство населения рассматривает правительство как незаконное. Поэтому здесь полиция вооружена, и британские войска осуществляют патрулирование с использованием автоматического оружия и бронемашин. Гражданская война в Северной Ирландии унесла уже жизни более, чем 2500 человек.
Насилие - волнения, массовые забастовки, террористические акции и политические убийства - отнюдь не означает как таковое, что революция неизбежна. Более того, наиболее распространенной реакцией на серьезные гражданские беспорядки является вовсе не революция, а военный переворот. Насилие же, в свою очередь, может рассматриваться как симптом эрозии состоятельности и легитимности правительства.
Вполне возможно, что такие беспорядки не приведут ни к чему существенному; возможно, что новое руководство успокоит и умиротворит население, приступив к решению проблем, вызвавших беспорядки, как в 1930-х гг. поступил Франклин Д. Рузвельт. Но если правительство проявляет неповоротливость, если оно пытается просто сокрушить и подавить недовольство, то это может привести к обострению положения.
Разновидности насилия. Не все проявления насилия одинаковы. Различные мыслители по-разному подразделяют эти проявления. Одной из наиболее удачных классификаций является классификация политолога Фреда Р. фон дер Мехдена, который выделяет пять основных типов насилия.
Примордиальный. Этот тип насилия вырастает из конфликтов между основными общинами - этническими, национальными или религиозными, - к которым люди принадлежат с рождения. Выступления сикхов в Индии, многосторонний конфликт в Ливане, межплеменные конфликты в ряде африканских стран служат примерами примордиального насилия. Оно не обязательно ограничено лишь развивающимися регионами мира, ибо такие антагонизмы проявляются в Квебеке, в стране басков в Испании, в Северной Ирландии, где противостояние протестантов и католиков имеет что-то общее с межплеменной враждой.
Сепаратистский. Сепаратистское насилие, которое зачастую вытекает из примордиального конфликта, имеет целью достижение независимости для соответствующей группы. Народность ибо предприняла попытку отмежеваться от Нигерии, образовав свое собственное новое государство Биафра в конце 60-х гг., однако оно потерпело поражение в результате затяжной кровопролитной войны. Бенгальцам, с другой стороны, удалось отделиться от Пакистана, образовав в 1971 г. свое собственное новое государство Бангладеш. Эритрейцы ведут затяжную войну с Эфиопией с целью создания на берегах Красного моря независимой Эритреи, и это сопротивление до сих пор не удается полностью сломить. В Европе сепаратистские движения существуют у басков, бретонцев и корсиканцев. Однако с учетом стабильности европейских границ эта борьба в политическом отношении обречена на неуспех.
Революционный. Этот тип насилия имеет целью свержение или смену существующего строя режима. Свержение сандинистского режима Сомосы в Никарагуа в 1979 г., падение режима шаха в Иране в том же году, а также завоевание независимости бывшими португальскими колониями Анголой и Мозамбиком в 1975 г. служат примерами успешного применения революционного насилия. Центральная Америка и Южная Африка являются ареной непрекращающегося революционного насилия. Фон дер Мехден включает в данную категорию и "контрреволюционное" насилие, попытки более консервативных групп противостоять революционной борьбе - например, действия правых в Сальвадоре. Подавление движений к либерализации в Венгрии, Чехословакии и Польше также можно было бы отнести к этой категории, причем здесь парадоксально то, что коммунисты становятся контрреволюционной консервативной силой. Такую свойственную 80-м гг. форму террора, как взрывы начиненных взрывчаткой автомобилей, также, по-видимому, следует относить к категории революционного насилия.
Перевороты. Перевороты обычно преследуют контрреволюционные цели и направлены на предотвращение прихода к власти революционеров. Перевороты почти всегда осуществляются военными, хотя они, как правило, имеют связи и поддержку со стороны основных гражданских групп, как это было во время переворота в Бразилии в 1964 г. Большинство переворотов осуществляется без большого насилия, по крайней мере на первоначальном этапе. Танки вооруженных сил берут в кольцо президентский дворец, и президент оказывается вынужден уйти в отставку и обычно покинуть страну, а место президента занимает какой-нибудь генерал. В ходе некоторых переворотов фактически на проливается ни капли крови. Однако, когда военные все еще подозревают угрозу со стороны левой оппозиции, они могут развернуть истерию легализованных убийств. Чилийские военные, осуществив в 1973 г переворот, убили десятки тысяч людей. Около 9000 аргентинцев бесследно "исчезли" вслед за захватом военными власти в 1976 г. Военные правители маленькой Гватемалы в 70-х и 80-х гг. уничтожили почти сорок тысяч своих сограждан по подозрению в оппозиции режиму. В Латинской Америке контрреволюционный террор вслед за некоторыми переворотами по числу жертв во много раз превосходит любые акции революционеров. Если в той или иной стране произошел переворот, то вероятность следующего переворота повышается. Некоторые страны увязают в "преторианстве" (от названия преторианской гвардии в Древнем Риме), и им требуются десятилетия, чтобы вернуться к гражданскому правлению. Частично феномен переворотов объясняется потрясающей слабостью традиционных институтов власти - партий, парламентов и исполнительных органов, что ставит военных перед выбором - либо захватить власть, либо стать очевидцами надвигающегося хаоса.